Неоспоримая - Елена Тодорова

71

После того, как Егора предельно кропотливо осмотрел и подлатал врач, Сладкова встала перед ним. Притиснулась между его коленями и, забирая из его рук влажное полотенце, осторожно вытерла кровь с его лица.

Ей впервые представилось увидеть, как дрожат от напряжения и переутомления мышцы Аравина, как тяжелеет от сдерживаемой боли дыхание.

У Стаси надрывно защемило в груди, и она поморщилась, отчаянно желая удержать поток слез.

Она понимала, что Егор Аравин – просто человек. Но разве существовал кто-то, более сильный, более неистовый и более решительный? Как он смотрел! Как смотрел Егор Аравин! Врываясь под кожу. Контролируя дыхание и сердцебиение оппонента. Внушая ему требуемые ситуацией эмоции. Безжалостно подавляя.

Именно поэтому Сладкова особенно ценила то, каким он становился рядом с ней. Сбрасывая щиты и обнажая душу. Демонстрируя свои истинные чувства.

Отставив полотенце в сторону, легонько сжала дрожащий кулак Егора в своих ладонях. Посмотрела так, словно он – вся ее Вселенная. С ненормальной отдающей любовью. И Аравин подумал о том, сколько всего он нашел в Стасе. В ней он разбился, и в ней же исцелился.

– Посмотри на меня, – произнесла девушка, обхватывая его лицо руками. – Я люблю тебя, Егор Аравин. Очень сильно люблю.

Он посмотрел. Очень внимательно. Будто не видел давно, изучал ее. Образовалась тишина. Отчетливо слышалась лишь раздражающая трескотня флуоресцентных ламп. Стася не томилась в ожидании ответа. Ощущала чувства Егора, как свои собственные. Но сердце в груди отчего-то зашлось лихорадочным бегом. Возможно, это всего лишь пошли отголоски пережитого волнения.

Аравин поднял ладонь и погладил дрожащими пальцами щеку Стаси.

– Когда-нибудь ты родишь мне ребенка, – обрывая затянувшуюся паузу, хрипло, но уверенно, заговорил он. – Родишь нам сына. Может, двух. Будешь мягкой и требовательной. Сильной и слабой. Возможно, временами нервной и напряженной от усталости. Но, знаешь... Для меня ты навсегда останешься моей маленькой принцессой.

Девушка рвано выдохнула и закусила нижнюю губу. Прыснула счастливым смехом, понимая, что если не сделает этого, малодушно разрыдается.

Потерлась щекой о его грубую ладонь.

– Навсегда, чемпион, – согласилась она. – Навсегда.

 

***

В комнате давно был погашен свет и прикрыты шторы. Но они не спали. Утомились за долгий, насыщенный эмоциями, день.

И слова все сказаны были, и поцелуи розданы. А не спалось.

Лежали в кромешной темноте лицом к лицу, подпирая руками щеки. Слушали мерное дыхание друг друга.

Год назад жизнь Аравина перевернулась. Или это случилось еще на год раньше? А возможно, первые смещения произошли четыре года назад?

А до этого? Что было?

Сыпал снег. Он никогда не таял.

За свою жизнь Егор сотни раз спросил – почему? После появления Стаси – большую половину из этих сотен.

Увидев ее, он не стал задаваться вопросом – кто она? Он спросил – почему?

Ответил ли ему Господь?

Только сегодня он понял висящий в воздухе завет.

Ты – есть человек, и только ты принимаешь решения. Я берегу тебя. Я испытываю тебя. Я показываю тебе возможности. И я даю тебе последствия. Но выбор совершаешь исключительно ты. Только тебе решать: оставаться на дне, тесниться в рамках, или выйти из зоны налаженного комфорта и испытать нечто головокружительное.

Желать чего-то. Принять это. Сцепить зубы. Добиться.

Чувствовать замешательство. Чувствовать страх. Чувствовать боль. Чувствовать совершенство.

Потому что нет ничего сильнее, чем победа над самим собой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍